Анна КРЕМЕНЧУК
Родилась в г. Рубежное Луганской обл. Начала писать в 7 лет, была журналистом в школьной газете. Пишет рассказы и стихотворения. Публиковалась в литературном альманахе, посвященном 20-летию факультета СГ горловского института иностранных языков. На протяжении учебы в Горловском институте была членом поэтического кружка "Творчість без меж", публиковалась в альманахах "Вольные стражи весны", "Литературная Горловка".
Баллада о стекле
Однажды поэта спросили, зачем он разбил стекло.
Это ведь звучит даже смешно: поэт, довольно уважаемый, довольно тихий, - и вдруг – стекло, да еще и разбитое.
А он в ответ: «не знаю» - и так тихо и беззащитно улыбается.
А Вам таки непонятно: ну зачем? До этого кухня его съемной квартиры выглядела просто неуютно, а теперь – как-то и вовсе заброшенно. Зачем?
«Не знаю», - и та же улыбка.
Ну все хорошо, в конце-концов – это всего-лишь стекло. Нет, не так, это всего лишь кусок стекла. И поменять его – не так уж и дорого, а ведь он поменяет его, не так ли? Ведь Вы не потерпите у себя в квартире разбитых стекол, даже если эта квартира – съемная. А если завтра новые постояльцы придут, и увидят, потребуют меньшую плату. Или (чтобы не потребовали), придется вставлять все равно. А Вы уж точно не хотели бы выкладывать свои деньги за то, что испортили другие!
Нет, нет, Вы его не выгоняете, пусть живет. Он не водит компании, по ночам не мешает спать соседям, пьяных дебошей и оргий не устраивает, чистоту поддерживает, квартплату и коммунальные услуги выплачивает в срок. Просто жизнь по-всякому может повернуться. Сегодня он просто поэт, а завтра – очень известный поэт. В конце концов, если он может позволить себе не работать и вовремя платить за жилье, почему бы ему в будущем не позволять себе особняк в какой-нибудь Ницце, дорогой виски по вечерам и теплый камин вместо газовой горелки на кухне с выбитым стеклом… Короче! С таким окном Вы квартиру не примете, если он надумает съезжать, пусть даже не просит!
- Странный след. Пуля? Камень?
-Вилка.
-Почему вилка?
-Долгая история…
- Хорошо. Вилка. Ладно. Но объясните мне: ЗАЧЕМ?
- Не знаю… - и все та же улыбка, довольно странная для адекватного человека, особенно с такими влажными глазами.
А ведь он действительно не знает, зачем…
Вчера он в который раз брался за ручку – и в который раз откладывал ее в сторону.
Не в силах написать ни одной строчки.
Вчера, впрочем, как уже и последние недели три.
Все идеи были выложены на бумагу, напечатаны, прочитаны, оценены.
Остались только рифмы, достойные разве что «Словаря рифм» или дешевых открыточек для дальних родственников и боссов, с которыми общаешься разве что на День рождения, и то – не по душам…
Где он, стих, достойный если не почестей и лавров, то хотя бы того, чтобы его можно было прочесть, ни разу не уснув?! Где те строки, которые врезаются в память, полосуют душу на «за» и «против», на «до» и «после»?! Где…почему… как же найти вас…
Он варил картошку на кухне. Поэтам тоже надо есть. Они не питаются воздухом, хоть иногда и кажется, что они из него сотканы. Они даже не летают, хоть многие склонны утверждать обратное. И порой в жизни они совершенно не такие, как в стихах.
Часто прочитав их произведения, а потом увидев и самих авторов, люди удивляются: неужели ЭТОТ человек мог написать ТАКОЕ?
Он пытался проверить картошку вилкой, чтобы понять, готова ли она, но та была еще сырой. Он стал смотреть на сумеречный город и отражение его самого в окне без тюли.
Да. Все так и было. Он с размаху стукнул рукояткой вилки о холодное стекло окна. От вилки в разные стороны пошли трещины.
Зачем он это сделал? Ему было интересно.
Нет, он не принадлежит к касте несчастных пресытившихся мажоров, неспособных уловить вкус к жизни в том, о чем большая часть человечества может только мечтать. Он разбил окно рукояткой вилки, чтобы услышать в звоне разлетающегося стекла ту музыку, которая, может быть воскресит три недели назад погибшее вдохновение. Он просто хотел узнать, есть ли в узорах расползавшихся от дыры трещин хоть какой-то смысл? А может они могли бы стать на что-то похожими? А может они могли бы навести на мысль, что все наше человеческое бытие – это всего-лишь стекло, а люди – трещины на нем? Он хотел услышать музыку отторжения друг другом закаленных током молекул кремния. А если нет, то хотя бы понять, что весь смысл «разбивания» этого стекла, как и весь смысл бытия – это то, что в нем нет смысла!
Однако ни того, ни другого он не увидел.
Потому что нельзя сказать, что жизнь имеет смысл, равно как и то, что смысла в ней нет совсем. А цель жизни каждый себе выбирает сам.
Или же отсутствие цели как таковой…
В общем, разбитое стекло так и осталось разбитым стеклом, и никакого нового стиха оно за собой не принесло.
И поэт действительно не знает, зачем это было нужно. Вот если бы на руках у него оказалась какая-нибудь «баллада о стекле» - он бы точно знал.
Я, так же, как и он, стою у окна кухни и держу вилку в руке.
Тук…
Ничего нет.
Тук…
Стекло такое же целое.
Еще один «тук»?
Жаль. Треснет, будет негожим… Что с ним потом надо будет делать?
Все-таки я не поэт. Скорее прозаик.
Но кому, как не мне знать, что когда замолкают стихи, оборванные на полустрочке, им на помощь приходит именно нескладная проза?
С НОГ НА ГОЛОВУ
Когда-то мир вокруг был перевернут.
И все в нем было просто вверх ногами.
Тогда твой первый выкрик был исторгнут
Еще не говорящими устами.
Тогда все люди по небу ходили,
И волосы смешно с голов свисали.
А небо было всем тогда твердыней.
Другого мы тогда еще не знали.
Тогда слова имели вес и были
Просты, ведь простота всегда понятна.
Хотелось нам чего-то – мы просили.
И получали – или шли обратно.
Но не искали поводов добиться,
И козни людям не умели строить.
И не было слез фальши на ресницах.
Не знал ты, что и сколько будет стоить.
И чувства были истинны когда-то.
Любовь была любовью, а не страстью
Никто не отрицал того, что надо,
Любя кого-то, дать ему лишь счастье.
Ну а потом ... Потом ты смог подняться
И небо для тебя перевернулось…
Со старым вдруг пришлось тебе расстаться.
И что-то новое в тебе проснулось.
Что было хорошо, вдруг стало мерзко.
Что было плохо – то за норму стало.
Что было правдой – стало слишком дерзко.
Что было ленью – то сейчас усталость…
Когда-то…
А теперь ты повзрослел.
***
Несуразная,
Переменчива,
Безобразная,
Опрометчива
И жестокая,
Беспощадная,
Только все равно
Ненаглядная.
Очень взбалмошна,
Непутевая,
Но правдивая
И рисковая.
И черна,
Словно ночь глубокая,
И чиста,
Словно в небе облако.
И бледна,
Словно чем-то напугана,
И смела:
Слово ей - она – руганью…
Бледно-розовая,
Ярко-серая.
И управы ей нет,
И нет меры ей…
Взять бы, выкинуть!
Только есть ли смысл?
Ведь такая она –
Наша жизнь…
Родилась в г. Рубежное Луганской обл. Начала писать в 7 лет, была журналистом в школьной газете. Пишет рассказы и стихотворения. Публиковалась в литературном альманахе, посвященном 20-летию факультета СГ горловского института иностранных языков. На протяжении учебы в Горловском институте была членом поэтического кружка "Творчість без меж", публиковалась в альманахах "Вольные стражи весны", "Литературная Горловка".
Баллада о стекле
Однажды поэта спросили, зачем он разбил стекло.
Это ведь звучит даже смешно: поэт, довольно уважаемый, довольно тихий, - и вдруг – стекло, да еще и разбитое.
А он в ответ: «не знаю» - и так тихо и беззащитно улыбается.
А Вам таки непонятно: ну зачем? До этого кухня его съемной квартиры выглядела просто неуютно, а теперь – как-то и вовсе заброшенно. Зачем?
«Не знаю», - и та же улыбка.
Ну все хорошо, в конце-концов – это всего-лишь стекло. Нет, не так, это всего лишь кусок стекла. И поменять его – не так уж и дорого, а ведь он поменяет его, не так ли? Ведь Вы не потерпите у себя в квартире разбитых стекол, даже если эта квартира – съемная. А если завтра новые постояльцы придут, и увидят, потребуют меньшую плату. Или (чтобы не потребовали), придется вставлять все равно. А Вы уж точно не хотели бы выкладывать свои деньги за то, что испортили другие!
Нет, нет, Вы его не выгоняете, пусть живет. Он не водит компании, по ночам не мешает спать соседям, пьяных дебошей и оргий не устраивает, чистоту поддерживает, квартплату и коммунальные услуги выплачивает в срок. Просто жизнь по-всякому может повернуться. Сегодня он просто поэт, а завтра – очень известный поэт. В конце концов, если он может позволить себе не работать и вовремя платить за жилье, почему бы ему в будущем не позволять себе особняк в какой-нибудь Ницце, дорогой виски по вечерам и теплый камин вместо газовой горелки на кухне с выбитым стеклом… Короче! С таким окном Вы квартиру не примете, если он надумает съезжать, пусть даже не просит!
- Странный след. Пуля? Камень?
-Вилка.
-Почему вилка?
-Долгая история…
- Хорошо. Вилка. Ладно. Но объясните мне: ЗАЧЕМ?
- Не знаю… - и все та же улыбка, довольно странная для адекватного человека, особенно с такими влажными глазами.
А ведь он действительно не знает, зачем…
Вчера он в который раз брался за ручку – и в который раз откладывал ее в сторону.
Не в силах написать ни одной строчки.
Вчера, впрочем, как уже и последние недели три.
Все идеи были выложены на бумагу, напечатаны, прочитаны, оценены.
Остались только рифмы, достойные разве что «Словаря рифм» или дешевых открыточек для дальних родственников и боссов, с которыми общаешься разве что на День рождения, и то – не по душам…
Где он, стих, достойный если не почестей и лавров, то хотя бы того, чтобы его можно было прочесть, ни разу не уснув?! Где те строки, которые врезаются в память, полосуют душу на «за» и «против», на «до» и «после»?! Где…почему… как же найти вас…
Он варил картошку на кухне. Поэтам тоже надо есть. Они не питаются воздухом, хоть иногда и кажется, что они из него сотканы. Они даже не летают, хоть многие склонны утверждать обратное. И порой в жизни они совершенно не такие, как в стихах.
Часто прочитав их произведения, а потом увидев и самих авторов, люди удивляются: неужели ЭТОТ человек мог написать ТАКОЕ?
Он пытался проверить картошку вилкой, чтобы понять, готова ли она, но та была еще сырой. Он стал смотреть на сумеречный город и отражение его самого в окне без тюли.
Да. Все так и было. Он с размаху стукнул рукояткой вилки о холодное стекло окна. От вилки в разные стороны пошли трещины.
Зачем он это сделал? Ему было интересно.
Нет, он не принадлежит к касте несчастных пресытившихся мажоров, неспособных уловить вкус к жизни в том, о чем большая часть человечества может только мечтать. Он разбил окно рукояткой вилки, чтобы услышать в звоне разлетающегося стекла ту музыку, которая, может быть воскресит три недели назад погибшее вдохновение. Он просто хотел узнать, есть ли в узорах расползавшихся от дыры трещин хоть какой-то смысл? А может они могли бы стать на что-то похожими? А может они могли бы навести на мысль, что все наше человеческое бытие – это всего-лишь стекло, а люди – трещины на нем? Он хотел услышать музыку отторжения друг другом закаленных током молекул кремния. А если нет, то хотя бы понять, что весь смысл «разбивания» этого стекла, как и весь смысл бытия – это то, что в нем нет смысла!
Однако ни того, ни другого он не увидел.
Потому что нельзя сказать, что жизнь имеет смысл, равно как и то, что смысла в ней нет совсем. А цель жизни каждый себе выбирает сам.
Или же отсутствие цели как таковой…
В общем, разбитое стекло так и осталось разбитым стеклом, и никакого нового стиха оно за собой не принесло.
И поэт действительно не знает, зачем это было нужно. Вот если бы на руках у него оказалась какая-нибудь «баллада о стекле» - он бы точно знал.
Я, так же, как и он, стою у окна кухни и держу вилку в руке.
Тук…
Ничего нет.
Тук…
Стекло такое же целое.
Еще один «тук»?
Жаль. Треснет, будет негожим… Что с ним потом надо будет делать?
Все-таки я не поэт. Скорее прозаик.
Но кому, как не мне знать, что когда замолкают стихи, оборванные на полустрочке, им на помощь приходит именно нескладная проза?
С НОГ НА ГОЛОВУ
Когда-то мир вокруг был перевернут.
И все в нем было просто вверх ногами.
Тогда твой первый выкрик был исторгнут
Еще не говорящими устами.
Тогда все люди по небу ходили,
И волосы смешно с голов свисали.
А небо было всем тогда твердыней.
Другого мы тогда еще не знали.
Тогда слова имели вес и были
Просты, ведь простота всегда понятна.
Хотелось нам чего-то – мы просили.
И получали – или шли обратно.
Но не искали поводов добиться,
И козни людям не умели строить.
И не было слез фальши на ресницах.
Не знал ты, что и сколько будет стоить.
И чувства были истинны когда-то.
Любовь была любовью, а не страстью
Никто не отрицал того, что надо,
Любя кого-то, дать ему лишь счастье.
Ну а потом ... Потом ты смог подняться
И небо для тебя перевернулось…
Со старым вдруг пришлось тебе расстаться.
И что-то новое в тебе проснулось.
Что было хорошо, вдруг стало мерзко.
Что было плохо – то за норму стало.
Что было правдой – стало слишком дерзко.
Что было ленью – то сейчас усталость…
Когда-то…
А теперь ты повзрослел.
***
Несуразная,
Переменчива,
Безобразная,
Опрометчива
И жестокая,
Беспощадная,
Только все равно
Ненаглядная.
Очень взбалмошна,
Непутевая,
Но правдивая
И рисковая.
И черна,
Словно ночь глубокая,
И чиста,
Словно в небе облако.
И бледна,
Словно чем-то напугана,
И смела:
Слово ей - она – руганью…
Бледно-розовая,
Ярко-серая.
И управы ей нет,
И нет меры ей…
Взять бы, выкинуть!
Только есть ли смысл?
Ведь такая она –
Наша жизнь…
Очень понравилась Баллада о стекле! Спасибо за пост
ОтветитьУдалить