Александр Товберг
РЕФОРМА ИЛИ ГЕНОЦИД?
Гримасы реформы медицины на фоне похождений
отдельно взятого пациента
Когда наши
высокоинтеллектуальные политики вещают о столь необходимой реформе
отечественной медицины, а чиновники от этой самой медицины, подобострастно
поджав хвосты и надеясь на подачку с барского стола, словно собачонки,
поддакивают им, я тихо недоумеваю. Но это – мягко говоря. Говорить твёрдо не
позволяет воспитание, потому что пойдут сплошные маты. А сказать по-научному, я
впадаю в амбивалентное состояние, внешне выглядящее как ступор. Просто мой
организм не может понять – плакать ему или смеяться. Тот факт, что реформа
необходима, бесспорен. Но у нас, как правило, – хотят как лучше, а получается
как всегда. Не нужно быть семи пядей во лбу, просто включите мозги,
проанализируйте ошибки, сделайте выводы. Но кто и когда делал выводы в этой
стране?! Выводы делать невыгодно. Особенно засевшим в тёмных коридорах власти
депутатам-демократам. Хотя они очевидны: по всем признакам видно – разработана
и пущена в жизнь программа по уничтожению нации! А в качестве прикрытия
чиновники используют лозунги по реализации «реформ в здравоохранении».
Естественно, никто вам не раскроет карты, это же политика!.. Тогда вот вам
живой пример с комментариями и живыми эпизодами.
Сам я
стараюсь обращаться в больницу как можно реже, в том случае, когда самолечение
не помогает. Так случилось и в этот раз, после десятилетнего перерыва, что
называется, припёрло. Слух поломался, правым ухом уже неделю никаких звуковых сигналов
из внешнего мира не слышу. Что делать, придётся выбрасывать белый флаг. Для
любого человека посещение больницы – это стресс. Предварительно настраиваю себя
на этот стресс и иду сдаваться.
Новёхонькая табличка
на бывшей заурядной городской поликлинике заставляет насторожиться.
Оказывается, с некоторых пор здание городской поликлиники стало называться
«Коммунальное предприятие «Центр первичной медико-санитарной помощи»
«Амбулатория семейной медицины №1». Уже от одного бюрократического названия
возникают позывы к рвоте. Но делать
нечего – назвался больным – полезай в регистратуру. Вхожу. Естественно, от
смены вывески, порядки и «регламент» в этом обшарпанном доме скорби не
изменились. Всё те же, сальмонеллёзного цвета панели, обкоцанные стенды с графиками
приёма врачей, переполненные орфографическим ошибками самодельные плакаты по
профилактике разнообразнейшей заразы, битый и стёртый кафель под ногами,
серозные двери кабинетов с табличками врачей, приклёпанные всяк на свой лад. И,
конечно, она, регистратура!, перед одним из дупел которой, выстояв очередь,
поневоле склоняешься в три погибели, мимолётно завидуя карликам, и вся твоя
поза выражает смирение и угодничество, система унижения работает и даёт
результаты! Так и хочется сказать плаксивым голоском нараспев – «тёоотенька, а
дайте-ка талооончик к врачу, помирааю, спасу нет». Но я беру себя в руки – не
пацан всё ж таки, а зрелый дяденька – и прошу направить меня к лор-врачу. Ведь,
согласитесь, весь здравый смысл, основанный на моём лечебно-хроническом опыте,
только и шепчет в здоровое ухо: мол, болит ухо-горло-нос – обращайся к
отоларингологу, болит глаз – к офтальмологу, болит жо…, простите, задняя часть
туловища, - к проктологу, ну и тэдэ.
Вот только
почему-то раскрашенная тётенька-церберша
так не думает. Она информирует меня о том, что сейчас любые поползновения
происходят только через семейного врача или через терапевта. И принимается задавать мне гавкучим голосом с
налётом многолетнего профессионального цинизма стандартно-заученные вопросы
казённого плана. Раздражение потихоньку овладевает организмом, и как я понимаю,
экзекуция только начинается. Приказываю себе успокоиться. Регистраторша даёт
талончик на приём к участковому терапевту, поскольку с семейными врачами пока
напряжёнка. То есть, они как бы есть, и их как бы нет, да и вообще, за полгода
переучивальных курсов посредственному (а других у нас просто нет!) терапевту
стать даже плохоньким семейным доктором – не-ре-аль-но!
О нашем
участковом терапевте – разговор особый. Лично я с готовностью доверил бы ей
только роль надсмотрщицы в концлагере. И я подозреваю, что она – активный
участник той самой тайной правительственной программы по уничтожению народа, и
ей за каждого угробленного пациента ещё и премию выписывают в
азаровско-богатырёвской канцелярии. Вот только почему тогда профессия у неё
«терапевт», а не «могильщик», например? А как подумаешь, что она ещё и семейным
врачом будет, то, Господи, помоги этим несчастным семьям выжить!
Короче,
дождался я своего любимого палача.
-Вы ко мне?
Я огляделся.
Кроме меня, под дверью никого не было. Рядом – кабинет гинеколога и (чур меня!)
онколога.
Разве я мог
соврать? Конечно, я ответил – да! Процесс ведь пошёл, и давать задний ход –
равносильно капитуляции. Нет, инстинкт исследователя проснулся во мне, и теперь
я должен обязательно поучаствовать в этом реалити-шоу!
Ответ её не
очень удовлетворил, наверняка она рассчитывала сегодняшний день провести без
пациентов. Но закосить не удалось, и она с недовольным видом позвала меня в
недра кабинета.
-Что у вас?
– не скрывая раздражения вызмеилась она. В таких случаях я обычно применяю
методу ответной реакции раздражения или включаю дурачка. Тут попеременно
пригодились оба варианта.
-Да вот, -
говорю, - у нас же теперь типа семейная медицина, мне к лору надо, а послали к
вам.
-Я сама буду
решать, куда вам надо!
Спорить с
дураком – самому стать таковым, спорить с дурой – опасно для здоровья, а
спорить с Доктором Смерть, возомнившей себя семейным доктором – подписать себе
кладбищенский приговор, а я вообще-то вылечиться собирался. И я не стал
спорить. (Поскольку данный текст является скорее статьёй, а не новеллой,
постольку подробности разговора, хоть они и интересны, я вынужден пропустить. А
те, кому они интересны, могут прочитать их в расширенном варианте).
Проверив
наличие необходимого минимума больничных бумажек, докторица сунула мне
направление к лору, да, но через регистратуру! Эвона как. Реформа в действии,
формализьм и волюнтаризьм! Выходит, не упрощать взялись, а запутывать больных и
загружать работой врачей, чтобы показать, что они всё-таки работают. А что же
она-таки написала?, смотрю в направление, ага, «пробка в ухе». Вот так, с ходу,
на расстоянии определила, даже не выслушав и в ухо не заглянув. Однако, я был о
ней плохого мнения, она, оказывается, экстрасенс!
Вновь
спускаюсь с 3-го этажа на первый с этой бумажкой в ре-гис-тра-ту-ру и – опять
стою в очереди – за талончиком к лору! А мысли-то, в отличии от меня, на месте
не стоят, крутятся вокруг да около. Думаю, а вот если у меня шпора в пятке, а
отдаёт в ухо, а докторица меня к лору посылает? Разберётся тот или нет?.. Как в
анекдоте – «Тыкаю пальцем, а везде болит. Так у вас палец поломан!»
Но семейный
врач сказала, например, к гинекологу, значит, так тому и быть, она же решает! А
вот если инвалид без ног придёт на приём, или человек после инсульта или ещё
какой серьёзно больной? Это ж ему: а) нужно в очереди в регистратуру выстоять,
б) заползти на этаж к, типа семейному, доктору-терапевту, в) выстоять очередь
под кабинетом, г)побеседовать с ним в тёплой дружеской обстановке, д)
спуститься в регистратуру, е) опять выстоять очередь, ё) подняться наверх
(хорошо, что в нашей больнице только 4 этажа!), ж) снова выстоять в очереди и
только после этого – если не случится с пациентом очередного инсульта, з)
благополучно попасть к своему узкоспециализированному доктору! А если, как
часто случается, карточку пациента выкрадет американская разведка, а если
просрочится флюорография, а если родной семейный врач уедет в отпуск или
заболеет, и ещё куча уважительнейших причин! А если!?... Ну что ж, помирай,
дружок, не вписался ты, мил человек, в гуманную медицинскую реформу, не оценил
старания чиновников. Они ж как лучше хотели, а ты вот подвёл целое
министерство! Слабым оказался. Но ничего, Госкомстат всё поправит, недаром он
утверждает, что мы дольше жить стали. А
насколько вдруг компетентнее оказались в ходе этой реформы вот такие врачи,
типа моей участковой! Специалистка широкого профиля,
диктатрорша-многостаночница. Она тебе с ходу и гайморит определит, и гонорею.
Череп проломили или ногу сломал, думаешь тебе к травматологу? Забеременел,
тьфу-тьфу, или психом стал, думаешь, тебе к гинекологу или к психиатру? А вот и
нет, только к семейному врачу! Он теперь здесь царь и Бог, взявший на себя
функции всех поголовно врачей, какие только есть в природе. А вот если вдруг
эпидемия гриппа? Ну что же, приходи, не переживай, тысячную очередь в
регистратуру выстоишь среди таких же гриппозников, тебя отправят к семейному,
типа, врачу, он тебя, типа, осмотрит, типа, выпишет направление к самому себе –
терапевту, пойдёшь опять стоять за талончиком, чтобы снова вернуться сюда же.
Ну что поделать, порядок есть порядок. Доктор сказал – в морг, значит, в морг,
и не надо заниматься самолечением.
Итак, о
радость!, заветный талончик к лору!
Потеряно всего лишь полтора часа времени, и я подымаюсь на 4-й этаж и занимаю
очередную очередь к очередному крупному специалисту широкого профиля, но узкой
специализации. Пропустив несколько человек по очереди и пару лорских друзей,
вхожу в кабинет.
-На что
жалуетесь?
-На ухо.
-Какое?
-Правое?
-К какому
мобилку прикладываете?
-К правому.
-А, ну
понятно, вредные излучения. Тут ничего не поможет, но будем лечить. Промыть,
что ли, так у меня шприца нету. Может, вы мне купите его для кабинета?
-А почему вы
это мне говорите, а не вашему главврачу или завполиклиникой?
-Ну это же
вам нужно… Впрочем, как хотите, езжайте к сурдологу в Донецк, у нас нет
соответствующего оборудования для обследования. Вот направление.
Поездку в
Донецк к сурдологу я тоже пропускаю, хотя она (врачиха) – не менее интереснейший
экземпляр отечественного «дохтура». В общем, вернулся я назад, наш городской
лор дал мне направление в отделение рядом расположенного города Д., так как в
нашем городе К. такого отделения нету. И на следующий день я поехал. Не
мозгами. Маршруткой. Сдаваться. В плен принимают охотно, как раз есть много
свободных мест. И – полетели денежки на бесплатную медицину!
В приёмном
покое всего за 10 грн. заводят историю болезни. В отделении подсовывают
списочек необходимой «благотворительной помощи» ценой в 110 грн. Пробегаю
глазами списочек. Стандартный набор: дезсредства, бинты, перчатки, перекись,
спирт, порошок, общая тетрадь, и 25 грн на нужды отделения. «Можете всё сами
купить, а можете на месте за всё заплатить». Дурной я, что ли, бегать с этим
списком по городу!? Конечно, на месте. Тем более, что, как я потом подсчитал,
мне бы эта беготня вышла раза в 2 дороже. Наверное, они ещё по старым ценам
ориентировались. Не дай бог, прочтут эту писанину, да цены пересмотрят! Но,
думаю себе, это ж если каждый пациент всё сам по списочку будет покупать, то
можно при отделении запросто торговый киоск открыть!
После моего
обегивания аптек, которых, кстати, не считая двух при больнице, в ближайшем
радиусе – шесть штук!, осталось у меня наличности в обрез.
Поселяюсь в
палату: в принципе, ожидаемая картина. Обшарпанный линолеум, прогнутые
панцирные кровати с разъехавшимися ножками и обгрызанными спинками. Бельишко
постельное застиранное. Вода в кране есть, но на всякий случай запас в
пластиковых бутылях имеется. А вот чтобы
помыться где, ну типа душ или нечто похожее (всё ж таки люди потеют, особенно
летом), так для этой процедуры – пожалуйста, все условия: два тазика в душевой
комнате: один для ног, другой для всех остальных частей тела. Прямо
пятизвёздочковый отель! Но меня больше всего впечатлили тумбочки. По количеству
слоёв белой краски на них можно подсчитать годы их существования. А тому
разнообразию самодельных защёлок на вываливающихся дверцах позавидовали бы
японцы. Тут и верёвочки с гвоздичками, и самодельные крючочки из проволочек на
тех же гвоздичках, и резиночки, ну о подкладках из бумажек, сложенных в несколько
слоёв, можно не упоминать, это классика жанра. Удивился обилию розеток в
палате. Правда выяснилось, что работающие из них всего две. Хорошо, что
холодильник есть, хорошо, что телевизора нет – вообще, нигде в отделении!
Потому – если спокойные соседи попались, то можешь оставаться наедине со своей
душой. А ещё, палату украшают огромные
деревянные рассохшиеся окна с треснутыми и заклеенными скотчем стёклами.
Распахнутые, ибо в палате душно. Какой кондиционер? Вы что, смеётесь?! Но зато есть
«кондишены» в смотровой и в процедурной, и даже окна там пластиковые! Прогресс,
однако.
Я понимаю,
что не в гостиницу попал, но разве в больнице должно быть хуже?, по-моему,
наоборот. Для скорейшего выздоровления болящих это не роскошь, а необходимость.
А тут даже типа столовая сохранилась. Завтраки и обеды тётка-санитарка носить.
Жидкое – в оббитой эмалированной кастрюле, не жидкое – в наволочке. Принесёт,
разгрузится в столовке и идёт по палатам.
-Кушать
будете?.. Кушать будете?.. Кушать будете?..
Но лично я
ни разу не видел, чтобы кто-то согласился отведать чистые, как крокодиловы
слезы чиновников, супцы, сирые кашки, и такие же хлебушки. Похоже, тётка каждый
день один и тот же тормозок разносит по всем отделениям, пока он не
заплесневеет. Не пропадать же добру. А по-настоящему пациенты отовариваются в
ближайшем магазине и на базарчике.
-А если кто
отравится?
-Ну так сами
виноваты! Мы их не заставляли тудыть ходить, у нас столовая работает. Вот,
посмотрите, уважаемая комиссия из министерства. Госпожа Богатырёва, отведайте,
как вкусно? Ну ещё бы, осетринка первой свежести, балычок, икорочка, медок,
лично господин третий прызидент со своей пасеки шлёть. Забота о пациентах у нас
на должном уровне. Да вы сами знаете. А что не съедают, так мы потом им при
выписке машину нанимаем и лично к дому доставляем. Вы ж нам столько деньжищ
выделяете, что прямо не знаем, куда и употребить-то их.
-Ах,
молодцы! Ах лепота! Непременно Виктору Фёдорычу доложу, правильной дорогой
идём, господа, верным путём реформ. Уж как он рад будет, наш отец родной. Может
даже сам лично сюда лечиться приедет. Чтоб поближе к простому народу побыть,
родной Донбасс-то проведать. Ужасть, как у вас тут хорошо. Прямо самой заболеть
хочется!
-Ой, не
надо, Раиса Васильевна. Второго вашего визита наша больница не вынесет.
-А вот кому
пирожочки свеженькие, с пылу-с жару, с картошечкой, с капусточкой, с горошком,
булочки с маком.
-Ой, а это
кто?
-Это?
(Немедленно убрать! Кто пустил? Всех уволю!) Да, не знаю, так, мимо проходила,
коробейница какая-то, не из нашей сказки…
А
тётки-пирожочницы пользуются особым спросом. Дёшево, сердито и калорийно. Кто
лично в отделение поднимается, кто на входах-выходах стоит. К полудню разбирают
всё! То есть имеют тётки навар в чистом виде. Не подумайте, что я их осуждаю, напротив,
им спасибо нужно сказать, что с голоду помереть не дают.
Привыкнуть к
больничному распорядку не составило труда – помог опыт, сын ошибок трупных, как
говорят анатомы. Помогло чувство юмора, желание записать всю эту
действительность, да и вся больничная обстановка помогла. Например, те же
профилактические плакаты, стенды с распорядком дня, при взгляде на которые
вспоминается уже такая далёкая советская действительность, когда медицина была
действительно (!) бесплатной, а профилактике заболеваний уделялось такое
внимание, что о многих страшных болезнях мы просто забыли. А теперь наряду со
старыми жупелами туберкулёза, дифтерии, диабета, вашему вниманию предлагаются
новые – СПИД, птичий грипп, разнообразные вирусы-мутанты. Но мы привыкли, нам не страшно.
Меня в больший ужас почему-то приводит поголовная речевая безграмотность
медперсонала. Вот по всему отделению
расклеены под выключателями шедевры больничной словесности «Бирегите
эллектроенергию», хорошо, что в «220 в» ошибок не наделали. Кто это писал?
Может быть та медсестра, которая меня в приёмном покое принимала? Потому что как-то
не укладывается в черепе, что так изгаляться над «великим и могучим» мог некий
местный врач. А с другой стороны, сие вполне допустимо, исходя из того, как нас
лечат эти новоиспечённые врачи. И тот факт, что никто не исправил
растиражированную ересь, наверняка тоже говорит само за себя.
К хорошему
быстро привыкаешь, к плохому – дольше, а когда это плохое въедается в сознание
и становится менталитетом, то и привыкать не приходится. Тут даже и
самоуспокоения не требуется, просто принимаешь всё, как есть, с удручённостью
бычка, ведомого на бойню. Вот только, в отличие от последнего, где-то на дне
памяти теплится ещё воспоминание о том, что ты всё-таки человек, и ничто человеческое
тебе не чуждо. Тем более, на пути в Европу.
Почувствовав
улучшение здоровья, уже всеми фибрами души вибрируешь в сторону выписки. Причём
желание покинуть столь гостеприимные стены растёт обратно пропорционально
стремительно пустеющему карману.
Валяясь на
казённой постели, занялся калькуляцией. Пусть и в самом примитивном, щадящем
варианте. Вот взяли с меня 110 «необходимо благотворительных» гривен (а что
было бы, если бы не заплатил?). Палата на 5 человек. Пусть эти человеки
пролежат тут по месяцу каждый (хотя, это жестоко, и так обычно не бывает).
Имеем 550 грн. х 12 мес. = 6600 грн. Неплохая сумма. По крайней мере, за эти
деньги в палате можно заменить старые рассохшиеся окна на новые
металлопластиковые, ещё и останется. А если учесть, что палат в отделении около
десятка (пусть даже не все они пятиместные); а если учесть, что отделений
десять; а если учесть, что обслуживает больница два района; а если учесть ещё
много-много-много факторов, то общая сумма набегает ой какая немаленькая! Вот
только куда она потом убегает? Это уже вопрос, ответ на который каждый из нас
знает, но предпочитает не лезть не в своё дело. А те, которые по роду службы
обязаны заниматься этим вопросом, ответят: «А нам чё, делать больше нечего?» То
есть – заговор чиновников против своего народа в действии. А вы говорите – не
может быть. Вот – куча фактов на примере реформирования медицины. На деле же –
планомерный геноцид. Сильнейший действительно выживет, особенно, если он
какой-нибудь нардеп. Или если он пока не смертельно болен, ну вот как я,
например, выживший, и даже слух восстановивший. Повезло, наверное.
Говорят,
украинцы не хотят долго жить. Но не говорят о качестве этой жизни. Чем так
жить, лучше вовремя умереть, не мучаясь и не набивая карманы лицам,
заинтересованным в наших мучениях.
И что мне
остаётся делать? Продолжать заниматься самолечением, даже с учётом того, что
цены на медикаменты у нас в несколько раз дороже европейских, это всё же
дешевле, чем ложиться в стационар. Ну а уж если придавит, тогда одна надежда на
Дарвина, потому что ни Госкомстат, ни министр здравоохранения, ни
архигениальный семейный врач, ни (не дай бог!) завершённая медреформа не
спасут. Это я вам как опытный пациент заявляю.
При подготовке статьи использованы материалы ТВ-передач, газет,
интернета, наблюдений и соображений из опыта своего и других пациентов и
медработников – как живых, так и покойников. Так что при перепечатке можете
ссылаться на последних. Все имена подлинные, и совпадения с реальными могут
быть только случайными.
Май, июнь 2013
Комментариев нет:
Отправить комментарий